Владимир Макей — из тех немногих чиновников, которых белорусы хорошо знают и по фамилии, и в лицо. За более чем 20 лет тесной работы с Александром Лукашенко он заслужил его высокое доверие. Глава МИД известен своими достижениями во внешней политике в период до 2020 года, особым интересом к белорусской культуре, к которой он приобщал иностранных дипломатов, а также умением в нужный для своего нанимателя момент кардинально изменить вектор движения и риторику, возможно, порой даже вопреки личным убеждениям. Последние полтора года его устами официальный Минск озвучивает неоднозначные, а порой и угрожающие позиции в выстраиваемой политике. Вспоминаем, как развивалась карьера «самого прозападного соратника Лукашенко», ведь если заглянуть поглубже в его биографию, перемены в его риторике после выборов 2020 года становятся более понятными.
Эхо военного прошлого в карьере дипломата
По слухам, Владимир Макей с раннего детства был способным мальчиком — уже в три года он умел читать, но вместо детских книжек часто выбирал газеты. В родной деревне Некрашевичи Кореличского района его приучали к труду, так что без дела он не сидел.
Будущий дипломат окончил школу с золотой медалью, а потом изучал английский и немецкий в Минском государственном педагогическом институте иностранных языков. После выпуска, в 1980-м, отправился служить в Советскую армию. Там будущий глава МИД задержался более чем на десять лет и уволился в звании полковника. Этот период наложил отпечаток на будущую карьеру высокопоставленного чиновника — дисциплина и неукоснительное исполнение решений «сверху» не раз определяли выбор Макея и резкие повороты в его риторике и действиях.
В первые годы независимости Беларуси Владимир Макей продолжил учиться — в этот раз в Дипломатической академии МИД Австрии. Образование открыло ему двери в Министерство иностранных дел, где стартовала карьера госслужащего. Начинал будущий глава ведомства как третий секретарь управления информации и гуманитарного сотрудничества, следом стал вторым секретарем отдела анализа и прогнозирования и вторым секретарем секретариата МИД, затем — заместителем начальника службы государственного протокола. А в 1996 году уехал во Францию, где в белорусском посольстве стал советником, и параллельно представлял страну при Совете Европы.
Ступеньки карьеры уверенно вели Владимира Макея к высшим должностям в министерстве. Но в 2000-м он ушел на пост помощника Александра Лукашенко, а с 2008 по 2012 годы возглавлял Администрацию президента.
На этой должности он умело сглаживал углы, смягчал заявления своего начальника в адрес российских или западных партнеров. Тогда же он пытался наладить диалог с гражданским обществом. В 2009 году несколько раз собирал депутатов, социологов, экономистов, представителей политических объединений за круглым столом. Во время встреч обсуждали экономическое развитие, судебную и пенитенциарные системы. А к концу года дошли до темы избирательного законодательства, но накануне Макей встречу отменил, заявив, что не приемлет «подставок, спекуляций и откровенной лжи, которую обрушили на общественно-консультативный совет некоторые политические конъюнктурщики».
Перемены на западном фронте внешней политики
В 2012 перевод Макея с должности главы Администрации президента на пост министра иностранных дел многих удивил. Во-первых, на тот момент он входил в список невъездных в страны ЕС и США после введения Западом санкций против Беларуси, которые были связаны с жестким разгоном демонстрантов в день президентских выборов 19 декабря 2010 года и последовавшими репрессиями.
Его перевод кто-то воспринял как понижение, но, скорее, он был связан с необходимостью иметь во главе внешнеполитического ведомства «своего» человека, заслужившего высокую степень доверия Лукашенко. При назначении он подчеркнул, что Макею удавалось «нормализовать в особо острые периоды наши отношения, особенно на Западе».
Бывшая должность руководителя подняла авторитет МИД и какое-то время помогала открывать многие двери, вспоминает экс-дипломат Павел Мацукевич. С момента смены главы произошли заметные внутренние перемены. «Эра крепких хозяйственников и посольских ссылок покатилась за горизонт», отмечает бывший дипломат. Макей дал дорогу молодым, перспективным и дерзким — на ключевые должности в МИД открылась дорога для карьерных дипломатов белорусской школы. Вокруг него сформировалась мощная молодая профессиональная команда.
Эпоха Макея во главе МИД стала периодом больших успехов в налаживании сильно пострадавших после 2010 года связей с Западом. Бывшие подчиненные Макея говорят, что важную роль в этом процессе сыграли благоприятный внешний климат, амбиции и усердие дипломатов. Но вместе с ними и полное погружение в процесс главы внешнеполитического ведомства. Бывший дипломат Павел Слюнькин считает, что в этом немалое значение имела личность министра, который умело использовал свой бэкграунд главы Администрации президента.
Благодаря в том числе его усилиям, западные политики вовлеклись в орбиту сотрудничества с Беларусью, поверив в его перспективы и доверившись лично Макею. Бывший временный поверенный в делах Беларуси в Швейцарии Павел Мацукевич вспоминает показательный момент, когда глава МИД в одном из интервью западным СМИ заявил, что видит идеалом для Беларуси стать восточноевропейской Швейцарией.
— Это был достаточно четкий и очень хороший сигнал для Запада, этот образ будущего для Беларуси находил там позитивный отклик. В то же время Беларусь пыталась стать территорией сопряжения интересов, цивилизаций и даже военных блоков, старалась оказать нашему региону важные услуги, предлагая себя в качестве площадки для переговоров по урегулированию конфликтов и дискуссий о будущем. Минск озвучивал громкие инициативы а-ля Хельсинки-2 (предложение Минска организовать международный диалог по вопросам безопасности по аналогии с Совещанием по безопасности и сотрудничеству в Европе, проходившим в 1973-1975 годах в Хельсинки — Прим. ред.).
В 2016 году, когда Евросоюз отменил санкции против Беларуси, зеленый свет на развитие отношений зажегся с двух сторон, и процесс по сближению с Западом ускорился.
— Мы были настроены на диалог, происходила либерализация экономики, в правительстве увеличилась концентрация разумных людей и идей. Было понимание, что российского вектора недостаточно, кто бы каких взглядов ни придерживался, — вспоминает Павел Мацукевич.
Макей умел говорить как с Западом, так и с Москвой, которую не раз приходилось убеждать, что Минск не отворачивается от России. Чиновник умело подхватывал настроения и усыплял подозрения или смягчал недовольство партнеров.
Неподдельный интерес к национальной культуре
Трудится глава МИД много, говорят, часто бывает в министерстве даже по субботам. При этом, по словам собеседников, он держался обособленно и практически все время проводил в своем кабинете (за исключением встреч и поездок). В отличие от некоторых его предшественников, у него не было привычки заглядывать в кабинеты подчиненных, чтобы спросить, как дела, или просто пообщаться.
— Владимир Макей был в топе людей, которые имели доступ к Александру Лукашенко и могли отстаивать [свои позиции] и убеждать в важности принятия каких-то решений, — говорит Павел Слюнькин.
Макей ответственный и достаточно жесткий человек. На его методах управления сказывается многолетняя служба в армии и военная закалка: бывшие сотрудники министерства считают, что для чиновника важны исполнение поручений и дисциплина.
— Если на его встречах были договоренности, но потом не получалось их реализовать, так как их часть находилась в сфере ответственности других органов, он настраивал подчиненных на то, чтобы они добивались от коллег в других министерствах работы над ее исполнением. Если нужно было, он сам снимал трубку, чтобы продвинуть вопрос. Так было, например, с перезахоронением останков Кастуся Калиновского, в котором участия белорусской стороны на очень высоком уровне не было бы, если бы не личный вклад Макея. Тогда он использовал свой политический и личный вес, чтобы убедить в необходимости участия в этом мероприятии на государственном уровне. Благодаря в том числе его личному участию, в итоге состоялась эксгумация предполагаемой могилы родного брата Кастуся Калиновского Виктора, — рассказывает Павел Слюнькин.
Бывшие дипломаты вспоминают: их руководитель в целом активно поддерживал и даже инициировал мероприятия белорусской культуры, указывал на то, как важно оберегать ее, что следует как можно чаще обращаться к родному языку.
Кардинальная смена риторики после выборов 2020 года
Во время последней президентской кампании и во время массовых акций протеста Александр Лукашенко активно менял людей на важных государственных должностях. Тогда Владимир Макей оказался одним из немногих, кто сохранил свою должность. Как и в период введения санкций против Минска, которые можно было бы принять за «провал» во внешней политике. Это еще раз подтверждает, что чиновник заслужил максимально возможный уровень доверия Лукашенко, — в его преданности, послушании и предсказуемости действий не сомневаются.
В период продолжающегося политического кризиса в Беларуси и последовавшего стремительного ухудшения отношений с западными странами Владимир Макей стал лицом, через которое официальный Минск показывал миру свою позицию. Чаще всего она полностью противоречила вектору, который сам глава МИД кропотливо выстраивал в последние годы, а звучащие от него речи не укладывались в образ прозападного лидера внешнеполитического ведомства и сторонника белорусской многовекторности, коим Макея считали внутри страны и за ее пределами.
Например, в последние годы, до политического кризиса, глава МИД не раз подчеркивал, что Беларусь настроена на многовекторность внешней политики, а в 2021-м на Всебелорусском собрании уже утверждал, что стремление Беларуси к нейтралитету не соответствует текущей ситуации. В 2014 году, комментируя российско-украинский конфликт, он настаивал на том, что «когда гибнут люди, надо садиться вместе за стол и договариваться», и призывал к прекращению вооруженного противостояния в Украине. А в 2020-м жесткую и чрезмерную реакцию властей на протесты называл «адекватной».
Некоторых бывших коллег такие перемены не удивляют.
— До выборов 2010 года он тоже считался прозападным, либеральным чиновником (Макей тогда был главой АП — Прим. ред.). К нему на встречи приезжали дипломаты западных стран. А после разгона митинга на площади Независимости в день выборов 19 декабря он, абсолютно не дрогнув бровями, говорил, что тогда была предотвращена попытка вооруженного переворота. Тогда, как мне кажется, себя проявили его профессиональная субординация, личная преданность. Я был уверен, что в 2020 году произойдет то же самое, — комментирует Павел Слюнькин.
«Верность Лукашенко, которая оказалась сильнее верности своим идеалам и ценностям», — так позицию главы МИД объясняет для себя Павел Мацукевич. Он считает, что после выборов 2020 года руками самого министра была перечеркнута вся кропотливая работа его ведомства нескольких последних лет.
— В результате поддержанного Макеем силового удержания власти произошло обнуление и разрушение всех достижений Беларуси за последние годы, которыми можно было гордиться, начиная от имиджа IT-страны до претензий на донорство региональной безопасности и статус международной переговорной площадки. Полный крах западного вектора внешней политики, без которого невозможен нормальный полет Беларуси как независимого государства, без которого все наши мечты о шелковом пути заходят в тупик, потому что теряется интерес к Беларуси и на Востоке, — комментирует экс-дипломат.
Перемены в одном фото: четверо журналистов в СИЗО, одна — за границей
Владимир Макей долгое время был одним из немногих чиновников, которые открыто общались с медиа. Он соглашался на интервью для государственных и независимых СМИ, давал комментарии белорусским и зарубежным журналистам. До 2020 года.
На фото с Владимиром Макеем главный редактор TUT.BY Марина Золотова, журналисты Ольга Лойко и Елена Толкачева, главный редактор БелаПАН Ирина Левшина и журналист Татьяна Коровенкова.
Этот снимок был сделан во время традиционного новогоднего приема в МИД в конце 2018 года. В тот год случилось «Дело БЕЛТА» — сотрудников крупных медиа обвинили якобы в краже паролей от доступа к подписке новостей Белорусского телеграфного агентства. Но уголовное дело не помешало МИД пригласить журналистов на прием. В тот день, по словам свидетелей встречи, Владимир Макей был дружелюбным и радушным.
Сейчас, спустя три года, четыре из пяти журналисток на фото находятся в СИЗО, еще одна вынуждена была покинуть страну.